Неизменный комментатор последних международных шахматных баталий в Югре гроссмейстер Евгений Мирошниченко поделился своими впечатлениями от турнира, а также поразмышлял о развитии шахмат и уровне организации соревнований в Ханты-Мансийске.
– Сегодня турнир пересекает экватор. Ход борьбы оправдывает ожидания любителей шахмат?
– Это последний этап Гран-при, ряд шахматистов уже потерял стимул бороться за победу в турнире, лишившись шансов на успех. Понятно, что никому не хочется проигрывать и занимать последнее место, но уже к пятому туру больше половины участников потеряли шансы отобраться. Поэтому ситуация не вынуждает игроков рисковать, и можно посетовать, что боевитости не хватает. Но, с другой стороны, в играх трех фаворитов – Накамуры, Томашевского и Каруаны – ближе к финалу будет чувствоваться напряжение. Думаю, вся интрига еще впереди.
– Получается, что для многих участников данный турнир – единственная возможность отобраться в турнир претендентов?
– У нас в шахматном мире есть своего рода расслоение в критериях отбора: это может быть и рейтинг, и старые заслуги. А гарантированно отобраться можно лишь на Кубке мира или в серии Гран-при. Женю Томашевского, например, перед турниром никто бы не назвал фаворитом, а сейчас у него хорошие шансы. Правда, он сам признавался на пресс-конференции, что не привык иметь дело с таким давлением. Он чувствует груз ответственности.
– Евгений, вы не первый раз в югорской столице. Ханты-Мансийск называют шахматной столицей России. Какие у города преимущества, на ваш взгляд?
– Сказать, что я не первый раз в Ханты-Мансийске, недостаточно. Я бывал здесь на всевозможных турнирах и во всех ипостасях. В 2005 году выступал на Кубке мира – правда, не особенно успешно. Приезжал в Ханты-Мансийск тренером, затем несколько раз в качестве комментатора. Югорская шахматная академия – прекрасное место для турниров с участием небольшого количества человек. Организация здесь на высоком уровне, и руководство региона заинтересовано в развитии и популяризации шахмат. Это один из главных факторов.
– Нужны ли шахматам инновации, чтобы сделать игру более зрелищной для широкой аудитории?
– С одной стороны, не стоит глубоко уходить в консерватизм и закрываться. Глубинные замыслы гроссмейстеров интересны только весьма ограниченному кругу игроков, а большинство любителей шахмат хотели бы, чтобы игра проходила более динамично. С другой стороны, некоторые страны практикуют преподавание такой дисциплины в школах. Это не означает, что все должны играть на высоком уровне, но культура и понимание игры должны быть у каждого.
– Как прокомментируете дискуссии о включении шахмат в программу Олимпийских игр?
– У этого, как мне кажется, есть и позитивные, и негативные моменты. Не ясно до конца, надо ли за это так уж бороться. Конечно, любой олимпийский вид спорта становится приоритетным и лучше финансируется. А с другой стороны, сложно представить, как наши соревнования будут выглядеть на Олимпиаде. Олимпиада короткая, а все серьезные шахматные турниры достаточно продолжительные по времени. Пока свое персональное мнение об этом вопросе я не сформировал.
– Один известный футбольный комментатор как-то сказал, что комментировать футбол интереснее, чем в него играть. Вы можете сказать то же самое про шахматы?
– Большинство комментаторов никогда не играли в футбол на серьезном уровне. У меня же ситуация другая, я неоднократно входил в топ-50 мирового рейтинга. Как говорят в Одессе, «знаю за эту игру». Если серьезно относиться к этому, то при глубоком погружении ощущения – как будто ты сам играешь партию. Это, конечно, другая деятельность, но не менее интересная. Различие здесь, прежде всего, в том, что нет такого сильного психологического давления.
– В Ханты-Мансийске сами шахматисты подходят после партий, общаются?
– Я общаюсь после партий с Хикару, если удается его поймать. Часто разговариваем о партиях с Петром Свидлером. Бывает, конечно, что комментатор видит то, чего не замечают шахматисты. Кроме того, в отличие от остальных видов спорта, у нас здесь есть своего рода «объективная истина» в виде компьютера. Спросите компьютерную программу, и она выдаст рецепт, однако она совершенно не дает объяснения – для этого нужны люди. В своих комментариях мы пытаемся показать, как гроссмейстер думает. Иногда мы видим больше, чем игрок, а иногда смотрим пресс-конференцию и осознаем, насколько мы ничего не понимаем.
