Алексей Черменев — врач по спортивной медицине, с которым знакомы уже почти все спортсмены, приезжавшие когда-то на соревнования в Ханты-Мансийск. Он, как и другие врачи, следит за здоровьем участников соревнований. Начинается эта забота еще до того, как спортсмен вышел на старт, ведь важно не только помочь в критической ситуации, но и предупредить опасность здоровью. Алексей выдает разрешение на старт, а потом терпеливо обрабатывает ссадины лыжников, неудачно вошедших в поворот. О том, как видят спорт работники медицинской службы, Алексей рассказал пресс-службе «ЮграМегаСпорт».
— Алексей, расскажите, какие пути привели вас в медицину?
— Я оказался в медицине случайно. Все говорили, что я буду либо математиком, либо химиком, потому что в школе я не проявлял интереса к биологическим наукам. Но после выпуска, когда я сдал экзамены, подал документы в ЮГУ и в Медицинскую академию. Вышло так, что мне просто лень стало забирать документы из медицинского и относить их в ЮГУ. А так бы мог стать каким-нибудь экономистом, геологом или кем-нибудь еще. А там уже по накатанной: шесть лет учебы, интернатура, первичная специализация.
— Почему именно спортивная медицина?
— Как-то изначально не было тяги к чисто практической медицине в поликлинике или стационаре. Не тянуло ни на операции, ни терапевтом работать. В травматологию попал так же, как и в медицину — случайно. Произошла путаница с документами, один пункт неправильно оформили, и вот я приезжаю в Омск, а мне говорят, что меня нет в списках на учебу. Предложить мне могли гинекологию, травматологию или терапию. Терапию я мог и в Ханты-Мансийске пройти. Поэтому отучился на травматолога, а потом уже первичная специализация в спортивной медицине.
— Что входит в вашу деятельность на спортивных соревнованиях?
— В основном это контроль за состоянием здоровья участников, сотрудников, организаторов и посетителей.
— Поделитесь технической составляющей медицинского сопровождения соревнований. По какому принципу расставляют врачей по трассе?
— Если говорить о лыжах и биатлоне, то у нас есть судьи, которые знают трассу. Они знают наиболее опасные места, где нужно встать медикам. Если таких мест нет, мы расставляем врачей там, где есть обзор. Например, если в одном месте трасса пересекается в трех местах, то на эту точку обязательно поставим человека. На крутых поворотах так же. На местных соревнованиях достаточно одной дежурной бригады — по трассе все равно стоят контролеры с рациями, которые всегда с нами на связи. Если что-то случится, то мы быстро на снегоходе доберемся. Но такое, слава богу, бывает достаточно редко.
— Присутствует ли какое-то волнение, когда дело касается крупных мероприятий?
— Уже нет. Мне не важны регалии человека, для меня он такой же пациент, как и все остальные. Если что-то с ним случится, никто не будет разбираться, кто он: спортсмен, бизнесмен, бухгалтер, его будут лечить так, как положено.
— В каких видах спорта вы работаете?
— Сейчас хочу сосредоточиться исключительно на биатлоне. Но кроме этого мне нравится работать на синхронном плавании и водном поло. К сожалению, оно редко у нас проходит. Лыжными гонками сейчас занимается молодой доктор, который недавно появился в диспансере. Но на заре карьеры я был везде и всюду: сноуборд, биатлон, лыжные гонки, туризм, плавание.
— Требуется ли врачам какая-то особенная специализация, чтобы работать в тех или иных видах спорта? Травмы же везде разные.
— В любом виде спорта есть своя специфика, но отдельного обучения не требуется. Мы работаем со всеми и сразу. В наши задачи и не входит оказание какой-то специфичной помощи. Мы должны оказать первую помощь, исходя из наших возможностей и оборудования, которым мы располагаем, и передать скорой помощи. Зачастую на международных соревнованиях мы сопровождаем спортсменов до больницы.
— А какие типичные травмы бывают для видов спорта?
— В водном поло чаще всего травмируются плечи за счет движения мяча, у биатлонистов и лыжников в летнее время это колени, потому что большинство из них правильно бегать не умеют. А на соревнованиях это чаще всего падения и ссадины, потому что палки-лыжи-винтовки. Пока, слава богу, ничего серьезного на моем опыте на было. У следж-хоккейной команды, например, вовсе есть свой доктор, потому что их травмы довольно специфичные ввиду особенностей спорта.
— Запомнился какой-то рабочий эпизод?
— На Сурдлимпийских играх корейский спортсмен травмировал руку. Мы по опыту знали, что ничего серьезного и перелома нет. К нам подошел представитель команды и сказал, что хотел бы сделать снимок. Мы собрали всю делегацию и повезли в травмпункт. В травмпункте все прошло хорошо, но представитель какое-то время не мог понять, почему они не должны платить за процедуры. Для них в этом смысле наша медицина была необычной. Сурдлимпиада в принципе была насыщенной. Однажды на горнолыжке канадская спортсменка упала, но сама смогла спуститься вниз, где мы ее и поймали на носилки. Она получила приличные травмы, и мы удивились, как она вообще смогла спуститься. Видимо, все случилось на адреналине.
— Случалось, что спортсмена приходилось насильно заставлять не выходить на старт?
— Бывало, что мы приходили и снимали спортсмена прямо перед стартом. Вроде бы тренер утверждал, что побежит, но спортсмен пришел к нам с жалобами, и мы его сняли. Дети обижаются, тренеры, бывает, тоже. Но все делается для них, ведь наша работа — не пускать больных детишек или взрослых спортсменов на старт. Есть разные показания для снятия спортсмена с соревнований. Например, если нет необходимого документа, или он скрывает болезнь. В таких случаях мы проводим беседу: либо они снимаются с соревнований сами, либо мы используем свои рычаги давления. Чаще всего, конечно, идут навстречу: либо вообще не выставляют, либо снимают заранее. Были случаи и когда приносили поддельные справки. Комичный случай был год назад. У нас уже три месяца работал молодой доктор из Тюмени, и на соревнования приехала команда с заявкой, подписанной им же якобы свежими датами. Очень удились, когда я предложил привести им этого врача.
— Почему спортсмены готовы идти на травмы ради соревнований?
— Некоторые считают, что нет необходимости проходить комиссию. Будем честными, я вроде бы сам врач, но не проходил полноценно комиссию. Так же, как и многие спортсмены. Они считают, что это не обязательно. Достаточно один раз в год где-то показаться, и всё — он здоров, он может. А потом случается так, что после длительных тренировок и выступлений, он приходит к нам на обследование и выясняется, что бегать-то ему нельзя. Начинаются отстранения, а спортсмен в тот моменту уже кандидат, и так просто отстранить от соревнований мы его не можем. Большинство спортсменов скрывают от нас травмы и жалобы. Сперва они говорят, что здоровы и просят выпустить на старт, а потом, через неделю, уже хромают. Они же понимают, что если пожалуются во время комиссии, им не дадут допуск на старт. Поэтому и говорят, что здоровы и все отлично.
— А если выступать на обезболивающих?
— Это в любом случае вредно. Но здесь зависит от уровня соревнований. Допустим, профессиональные спортсмены пользуются этим. Особенно, если это какой-то важный старт, например, решается вопрос о попадании спортсмена в олимпийскую сборную. В таком случае понятно, что без этого никак. Но применительно к детишкам и начинающим спортсменам, нет никакой объективной нужды гробить свое здоровье. Результаты вряд ли можно будет показать, потому что хоть ты и не чувствуешь боли, но травма-то все равно есть. Снизится темп, интенсивность, да и подсознательно человек будет себя щадить. Хромающий человек даже на обезболивающем будет хромать.
— Сложно ли наладить контакт с юными спортсменами?
— Когда ты начинаешь общаться со спортсменами на их уровне, а не ставить себя выше них, они постепенно начинают открываться. Главное просто общаться с ними. Контакт налаживается не сразу, конечно, но через какое-то время они могут рассказать даже то, что не собирались. Так же, как у тренеров и преподавателей, это всегда немного работа психолога, когда дело касается детей и студентов.
— Трудно ли работать на детских соревнованиях?
— Мне — нет. На детских соревнованиях бывает, что, несмотря на уровень, бегут много любителей, которых пригласили для массовости. Поэтому кажется, что вроде бы нагрузки и скорости небольшие, и травмироваться не должны, но настороженность все равно есть. А на взрослых соревнованиях хоть спортсмены, пожалуй, относятся к своему здоровью ответственнее, все равно больше вероятность травм. Чем выше уровень спортсменов, тем она больше. У взрослых больше уверенности, больше скоростные и силовые показатели. Например, в конце августа у нас соревнования по лыжероллерам, и мы даже не знаем, чего ждать. Мы не проводили такое, поэтому сложно предугадать, что может пойти не так.
— На фоне допинговых скандалов и разговоров о «чистоте» спортсменов, как вы считаете, можно ли показывать результаты исключительно на ресурсах организма или нужна подпитка в виде препаратов?
— Если взять нашу биохимию, то есть какие-то аминокислоты и витамины, которых в наших условиях не хватает, и которые расходуются у спортсменов интенсивнее, чем должны. Их нужно восполнять. Спортсменам нужно восстанавливаться и иногда ускорять этот процесс, чтобы повысить показатели. Некоторые вещества нужно накапливать со временем. С другой стороны нельзя бездумно принимать все. Бывают ситуации, когда матери приходят и показывают огромные списки препаратов, которые якобы требуются их ребенку. Это неправильно. В тот момент он должен бегать за счет своих резервов и оптимально подобранной нагрузки. А вот со временем уже постепенно вводить это, но все индивидуально, исходя из анализов и наблюдения.
— Говорят, что профессиональный спорт и вовсе вреден для здоровья.
— Физкультура полезна для здоровья. А сам по себе спорт, когда доходит до достижений, да. Это уже на износ.
— Какова ваша деятельность за пределами соревнований?
— Мы либо ходим на тренировки к спортсменам и осуществляем контроль, либо работаем в диспансере. Там проходят осмотры спортсменов, работа с документами, методическая работа. Периодически выезжаем с лекциями в спортивные школы, проводим беседы со спортсменами. Была ситуация, когда у спортсмена пульс при нагрузках был выше, чем должен быть. Поэтому мы повесили на него датчик, он позанимался в помещении, потом на лыжах покатался, а после я уже анализировал, правильно ли организм реагирует на нагрузку. Чаще всего подобное носит рекомендательный характер. У нас такая работа находится только на стадии развития. В коллективе только недавно появилось достаточно врачей, чтобы этим заниматься.
— Как часто спортсмены проходят полный медосмотр?
— Два раза в год. Раз в полгода спортсмены сдают все анализы и проходят всех специалистов, которые у нас есть. Понятно, что не все получается достаточно досконально, потому что иначе это затянется на те же полгода. Но мы стараемся это стабилизировать и сделать обследования оптимальными.
— О пути в медицине вы рассказали, а что касается занятий спортом?
— Если честно, в школе я никогда не любил заниматься спортом. Пытался ходить на волейбол, пытался рукопашный бой посещать. Я был редкостным лентяем. Я начинал заниматься спортом и собой около трех лет назад. Сначала это была попытка что-то доказать, а потом уже было преодоление себя. Так я и пришел к марафону, потому что результаты показывали, что я могу это сделать. В основном летом занимаюсь бегом и велосипедом. Зимой — бег, плавание, лыжи. Может быть, снова попробую встать на лыжероллеры. Сейчас мне не важны результаты. Я знаю, что мне нужно дать организму нагрузку. Иногда просто нечем заняться вечером, и вместо сидения дома я иду побегать.
— Помогает ли вам медицинское образование в занятиях спортом?
— Помогает. Иногда я знаю, что я сам себе врежу. Например, марафон я бежал на пульсе, который не стоило бы держать так долго. С другой стороны я знаю свои пределы. Я знаю свои резервы и знаю до какого момента могу работать. Знаю пограничные показатели, на которых могу бежать. Но и как-то серьезно контролировать себя я пока не могу себя заставить. Дыши, живой и хорошо.
